Моя прелесть
В моём детстве была такая жвачка, у которой внутри были вкладыши. Во дворе это была своеобразная валюта. И вот в киоск завезли новую жвачку. Она была абсолютно невкусная, у неё внутри тоже были наклейки-вкладыши, и про неё ходили слухи. Нужно было собрать все наклейки из коллекции, отправить это по какому-то адресу, а взамен можно было получить самую настоящую барби из Америки. На тот момент барби была сокровищем, а барби из Америки — так вообще. По счастливости, родители у меня в девяностые обзавелись маленьким бизнесом — продуктовыми ларьками. Конечно же, там были и жвачки. Они дарили мне по одной за каждую пятёрку, а за все пятёрки в четверти — целый блок.
Все дети во дворе стали собирать эти вкладыши. Даже мальчики: им барби была без надобности, но в обмен на редкие вкладыши можно было выручить много чего. Один мальчик даже угрожал первым выиграть куклу и отдать её той, кто станет ему прислуживать. В конце-концов, когда уже половина всех детей собрала 99% вкладышей из коллекции, народ заподозрил неладное. У всех не хватало одной единственной наклейки. Как сейчас помню, она была во втором ряду, вторая слева. Родители стали объяснять детям, что это такая специальная обманка, чтобы обдурить детей. Что такой наклейки нет в природе! Я от таких слухов сильно расстроилась. Но родители поспешили меня утешить. Не всем же выигрывать главные призы, — сказали они. — Ты подумай, если бы все могли собрать эту коллекцию, то фирма бы разорилась на этих барби. Поэтому наклейки существуют, просто их специально мало выпустили. Я насупилась, но продолжала упорно искать последнюю.
Когда уже почти все бросили собирать эту треклятую коллекцию, родители закупили последнюю партию жвачки в свой ларёк. В один чудесный день соседская девочка пришла по привычке обменять сэкономленную на обедах денюжку на жвачку. Прямо около ларька она распаковала её и… нашла! Ей досталась та самая недостающая наклейка. Вся улица ликовала. А я ходила мрачнее тучи. В конце концов столько трудов и пятёрок ради этой барби, а она мне так и не досталась. Родители не смогли смотреть на мучающегося ребёнка, поэтому в тот вечер мы дружно вскрыли ВСЮ оставшуюся партию тех жвачек. И нигде не нашли последнего вкладыша. Это было фиаско. Я так горько плакала, что так в слезах и уснула. На следующий день родители помогли той девочке оформить отправку собранной коллекции по нужному адресу. На самих жвачках и на их коробках о том, куда отправлять, не было ни слова. Только мать с отцом как хозяева магазина узнали у поставщика эту секретную информацию. Чтобы вознаградить мои успехи и труды учебные, родители втайне заказали мне барби через тридесятых родственников из-за бугра.
Через месяц обе куклы привезли. Выигравшей отдали её барби. Около неё столпились все девочки, чтобы вживую пощупать легенду. Только что перед ними ожил маркетинговый миф. Я с грустью смотрела на идеальные волосики моей пластмассовой мечты. Вечером родители вручили мне мою куклу. Не описать словами того непонимания. Сердце замерло, я просто не поверила. Это мне? Моё? Насовсем? Не подержать и временно поиграться, а прям вот мне? Она была намного дороже той, что выиграла соседка. Это было видно. У этой куклы были очень длинные и густые волосы. И они не превращались в мочалку после расчёсывания. Она была из плотного пластика и резины. Это бросалось в глаза. У неё были не золотые волосы, а красивая алая шевелюра, прямо как у Ариэль. У неё было совсем нестандартно расписанное лицо. Кукла была божественна.
На следующее утро я гордо вынесла её во двор. О да, это был звёздный час моей малышки. С замиранием у самых волос пальцы подружек гладили воздух. На неё не дышали. Только потом родители рассказали, что взрослые со всего двора тихо их возненавидели за то, что они купили мне такую дорогую вещь. После того моих родителей постоянно пытались обсчитать и за спиной шептались, что «и без того не бедные». Однако я, маленькая счастливица, не наблюдала той драмы в глазах старшего поколения до одной минуты.
На второй день моей славы, когда я играла на заднем дворе дома с двумя самыми любимыми подружками, ко мне подлетела злая бабка. Я её впервые видела. Она была толстая и страшная, один глаз заплыл от какой-то болезни. Она на меня закричала на непонятном языке. Я вжалась в стену. Две другие девочки тоже чуть не скулили от страха. Когда она занесла руку надо мной, я думала, что меня ударят. Но она выхватила куклу. Я не смогла даже рыпнуться, чтобы забрать её. Бабка ещё громче на меня заорала, развернулась и захромала прочь. Спустя буквально секунду я сорвалась с места и побежала к маме в ларёк. Всё рассказала, и мать послала со мной отца на то место, где у меня отобрали куклу.
Когда мы с папой обогнули дом, к нам навстречу бежали две мои подружки. Они ещё издалека кричали нам, чтобы мы шли быстрее. Хотя бабка и ковыляла медленно, но она уже успела скрыться, а девочки за ней проследили. Они показали, что она зашла в третий подъезд соседнего дома. И папа рванул туда. Он обзванивал каждую квартиру, начиная с первого этажа, и спрашивал про бабку. На втором этаже на него перестали недобро смотреть и сказали, что она живёт на четвёртом в центральной квартире. Папа тарабанил в дверь минут десять, прежде, чем нам открыли. Открыла та страшная бабка. И начался крик.
Выяснилось, что это бабушка той девочки, что выиграла барби за жвачку. И они решили, что мои родители подменили кукол: мне оставили хорошую, а ей подсунули дешевле и хуже. Девочка выглядывала из-за подола бабки, пока папа разбирался. Она сжимала и гладила МОЮ куклу! Так небрежно и по-хозяйски, что сердце сжималось! Отец долго кричал, бабка тоже. Она пыталась закрыть дверь, но папа не давал. Он велел мне бежать к маме и вызывать милицию. Я со всех ног бросилась к киоску. Когда выбежала на улицу, то мама уже бежала навстречу вместе с моими подружками. Я ей всё рассказала, но она не ринулась к телефону, а начала меня успокаивать. От нахлынувшего адреналина я не могла даже заплакать, а в голове стучало. Была только обида и непонимание. А ещё вопрос — как доказать, что это моя кукла? Девчонки протягивали мне свои игрушки, чтобы подбодрить и успокоить. И из-за этого их поступка мне стало очень больно. Приятно и больно. Я резко осознала, насколько у меня верные друзья и как мне не хватает своей драгоценной куклы. И вот из подъезда вышел папа. Он победно сжимал мою барби в кулаке. Вот тут-то и хлынули слёзы.
Ещё долго я рыдала, пока папа нёс меня по улице домой. Оказалось, что отобрать мою вещь он смог только припугнув бабку тем, что милиция донесёт о краже на завод, где работали родители девочки. С того дня я стала нервно оглядываться на толстых хромых бабок. А куклой делилась с теми двумя подружками. Я даже разрешала им забирать мою прелесть к себе домой на ночь. Вот так закончилась эта история с вкладышами в жвачках.