А доносчику — первый звездюль

В детстве жил далековато от школы, приходилось идти пешком до трамвайной остановки, благо, она была не так далеко от дома, ехать на трамвае пять остановок, а потом ещё двадцать минут пешком через завод и сквер до школьных ворот.

Молодые ноги выдерживали долгие прогулки, а вот юношеское сердце и гордость не могли стерпеть маминых "по улице только в шапке и в застёгнутой куртке". Ну в самом деле, не идти же все сорок минут, как капуста, в четырнадцать-то лет, когда мамы рядом нет, на улице минус пять, но на душе вечная весна.

Когда становилось потеплее, в апреле, я вообще ходил без куртки, надевая её только тогда, когда шёл с трамвайной остановки дворами домой. Мама удовлетворённо кивала, окидывая меня взглядом при встрече в коридоре. Она была круглые сутки дома, а работал только папа.

Но не долго длилось моё счастье быть гениальным обманщиком и взрослым модником, гуляющим без куртки. Буквально через неделю таких выкрутасов, вечером из института возвратилась старшая сестра и с ехидством доложила матери, что я ходил без куртки весь день, а надел её только идя с трамвайной остановки.

После слов "это правда?" и под маминым суровым взглядом, я сдался и признался. Правда, не хотелось до конца месяца быть лишённым прогулок и кино, поэтому кое в чём я всё же соврал и клятвенно заверил маму, что это было всего один раз, сегодня. А сестра, с которой мы прошлым вечером поссорились, добила мои шансы на избежание наказания.

— Вообще-то он каждый день так всю неделю делал...

— Вот и надо же мне было так неудачно с ней поцапаться, чтобы она меня потом маме сдала со всеми потрохами. Но я решил, что если уж начал врать — ври до конца.

— Нет! Я только сегодня!

— Ага, конечно, каждый день. И ровно возле продуктового каждый раз одевался.

— Врёшь!

— Не вру, сам знаешь.

— Тогда поклянись.

— Не буду, я не люблю клясться.

— Потому что врёшь, ты не можешь ничего доказать.

— Могу, тебя каждый день Виталик видел, когда выходил курить, он мне всё рассказал.

Виталик — это был наш сосед, который жил в доме рядом с трамвайной остановкой, его окна и подъезд выходили на улицу, и он действительно мог меня видеть. Это ж надо было так прошляпиться.

От мамы я огрёб: прослушал целую лекцию, получил пару часов презрительно-обиженных взглядов и чтение литературы вместо семейных посиделок в зале. С сестрой отношения после этого только сильнее разладились а ссора стала ещё серьёзнее.

На следующей неделе потеплело, на солнце просто пекло. Разумеется, никто из моих одноклассников, как и я, в куртке уже не ходил. Все несли их, перекинув через руку. Но мама в качестве наказания велела мне всю неделю всё равно ходить в куртке и шапке.

А шапка в 14 лет — это позор. Это бирка, плакат и каминг-аут в одном флаконе! Это просто кричащая справка: "я маленький маменькин сыночек". Их не носили даже те, кто жил у школы, и за кем следили из окон родители, или дворовые бабки-соседки. Мальчишки предпочитали огрести дома от предков, чем опозориться перед ровесниками. Ну и я, разумеется, слушать маму не стал, а поступал так же, как раньше: одевался только по пути от трамвайной остановки.

В этот раз я внимательно ещё из окон трамвая высматривал подъезд Виталика: вышел он курить или нет? Страховался, чтобы не быть замеченым. И ни разу я ему на глаза не попался. А в конце недели, когда инцидент был исчерпан, мы снова поцапались с сестрой, и она снова сдала меня маме и папе.

Ну как же так? Я ведь всю неделю был аккуратен, как шпион, а всё равно заметили. Наказали. Но в воскресенье, вернувшись из магазина, мама с порога бросилась в крик, затем на кухню, а оттуда с полотенцем бросилась хлестать им сестру.

В магазине мама столкнулась с тем самым Виталиком и попросила его, если он в следующий раз меня без куртки увидит, сделать замечание. Но Виталик маму не понял. Он сказал, что ни разу меня не видел, и более того — он не курит. А если кто-то и замечал меня без куртки идущим с трамвайной остановки, то это моя сестра. Она как раз во время моего возвращения со школы выходила к нему на балкон покурить.

На вопрос, а что это моя сестра делала у Виталика дома, он выдал, что каждый день с утра пораньше приходила поспать. Так она каждый день прогуливала университет, приходя к соседу в семь утра и досыпая там до полудня.

Я сначала обрадовался, что сейчас сестре хорошенечко влетит з прогулы и курение, а я сразу на её фоне стану отличным послушным ребёнком. Но, к сожалению, механизм сработал в обратную сторону, и я попал под горячую руку. Оба остались наказанными. Сестру лишили поездки на море летом, а меня целый месяц водила в школу под ручку мама.