Как я пытался доказать друзьям, что я суровый убийца
Я родился в деревне, и первые два года своей жизни провёл там. Но затем родители переехали в город, а меня каждое лето, когда детский сад не работал, возвращали "на родину" к бабушке и дедушке.
Я плотно сдружился с местными ребятами, и был для них не приезжим городским, а своим. Но в семь лет мой статус своего "по праву рождения" начал хромать. Всё больше проявлялась разница между жизнью в бетонном городе и в деревне среди зверья.
И один раз деревенские пацаны отказались брать меня в игру под предлогом "ты не из наших, ты так не сможешь". И завязался спор о том, чего я могу, а чего нет. Оказалось, я и козу не могу подоить, и гусей загнать за забор.
Но самым сильным аргументом со стороны противника оказалось то, что я ни разу никого не убил. Они вон с позапрошлого года родителям помогали уткам шеи сворачивать, да так, что те пискнуть не успевали.
Я призадумался, и понял, что действительно сильно "отстаю в развитии". Ночь пролежал без сна, мучаясь, думая, как исправить положение, и только-только начало светать, когда я впал в дрёму, как тут же за окном заорал петух.
Точно! Вот этого стервеца я терпеть не могу, вот его-то я и убью показательно для всех! Он меня гоняет, клюёт в пятки, спать не даёт, к курицам и цыплятам не пускает, я ему отомщу.
Сразу после завтрака побежал рассказывать ребятам, что сегодня убью кое-кого. Пусть перед обедом все приходят посмотреть. А сам занялся приготовлениями к своему первому в жизни убийству.
Петуха нужно было обездвижить, поэтому я приготовил верёвку и поставил в сени топор. Веником смёл мелкую траву с большого пня во дворе. И ближе к делу пошёл ловить самого петуха. Тот сначала бодался и кричал. Бабушка заглянула, что за шум, но увидев, что это снова мы с петухом что-то не поделили, спокойно ушла.
Когда я его всё же поймал, бабушка ушла из дома за дедом к соседке, а я понёс свою добычу к месту казни. У забора околачивалась девочка-соседка. Я крикнул ей, чтобы звала остальных смотреть, и она умчалась за другими.
Очень быстро забор с внешней стороны облепили дети, а по другую его сторону, как на сцене, были я и петух. Последний уже отчаялся спугнуть противника криком и не верещал.
Я взял верёвку и связал петуха: оборот вокруг шеи, три вокруг тела, два фиксировали ноги и хвост вместе. Я положил петуха на бревно, но он, как червяк, заизвевевался и скатился с пня под общий хохот. Я снова положил его на место, а он снова упал с него.
В конце концов публика слишком сильно начала сомневаться в моём успехе, и я решил действовать решительно. Я вытащил из сарая ещё два куска верёвки. Один завязал нетугой петлёй на шее у петуха, а конец привязал к забору. Второй кусок првязал к лапам и к вишне.
В итоге петух оказался подвешен посреди двора над землёй, привязанный за шею и лапы. Естественно, тушка висела уже совершенно не над пеньком, где нужно было отсекать ему голову.
Пока я пошёл за топором, птица предприняла последние попытки спастись и начала раскачиваться в воздухе, как пернатый гамак. На дикий хохот толпы на нашем заборе домой поспешили бабушка с дедушкой, успевшие до того, как я замахнулся на несчастного.
Меня ругать не стали, только смеялись, петуха развязали. А чтобы помочь с авторитетом убийцы, дали мне уже мёртвого гуся, как трофей. Я показал его друзьям и вернул на кухню бабушке.