Не такие, как в социальной рекламе
Познакомилась с мужчиной. Он очень чуткий, внимательный, нежный, сильный и рассудительный. Единственная странность — не очень любит людей. Не конкретных, а вот в целом человечество. К каждому отдельно взятому товарищу находит свой подходит, и они становятся друзьями. Но вот когда люди собираются в компании, он уже ни за что к ним не подойдёт, даже если это хорошие знакомые.
Когда сделал мне предложение, я до потолка прыгала. Только, говорит, ты не всё про меня знаешь. Я удивилась, что ж там такого он решил рассказать именно сейчас? Оказалось, он детдомовский. Прямо с рождения туда попал. Здоровый был, без отклонений, но его в детстве не забрали. А когда стал подростком, то никому и не сдался. Меня как будто обухом по голове ударили. Так это было внезапно. Я сказала, что мне неважно, я люблю его и готова быть опорой до конца жизни.
Знакомство с родителями (моим он очень понравился), свадьба. И вот мы уже год живём вместе. На годовщину свадьбы вспоминали наш день знакомства, первое свидание, поцелуй первый и его признание в день предложения. Мне всегда казалось, что я должна дать ему максимум ласки и тепла, потому что его недолюбили в детстве. Окружала его заботой, как могла. Но он отдавал мне в сотню раз больше. В тот день меня осенило: я должна помочь другим таким же, как он. Я записалась волонтёром. В тот день, когда наша группа совершила первый рейд с раздачей игрушек для трёх детских домов в нашем городе, я рыдала. Все детки такие беззащитные, благодарные и искренние. Их хочется прижать и защитить, как маленьких тёплых утят с нежным пушком. Меня переполняли эмоции, я рассказала об этом мужу. Но в ответ получила только тяжёлый взгляд. Он стал отговаривать от продолжения деятельности волонтёра в детдомах. Говорил, что я не понимаю, во что ввязываюсь. И я действительно не понимала...
Когда мы закончили с развозом гуманитарной помощи, пришло время помогать воспитателям и дежурить в учреждениях, заниматься работой с детьми... Это не дети. Не подростки. Не люди.
Они искалечены. Ужасно жестоки. Порядки хуже, чем на зоне. Но самое главное, они искусные манипуляторы. Я смотрела в их большие грустные глаза и вспоминала, что эта малышка сворачивает шеи животным и птицам. Этот тихий мальчик, который только скромно улыбается, не обнажая зубок, выглядит намного младше своего возраста: ему тринадцать и он насилует пятилеток. Самые маленькие жмутся к тебе всякий раз так, будто ты — их мама и они видят тебя в первый и последний раз в жизни. Они не хотят делится твоим теплом и вниманием и жестоко избивают сверстников за то, что посягнули на "их маму". Они ВСЕ называют новеньких "мама". Сначала прячут улыбки, потом пронзительно заглядывают в глаза и произносят заветное слово. Ты таешь.
А потом они за твоей спиной грызутся. Ждут, пока придут за "налогом" из единственной вафли, котлеты или сока за месяц старшие. Ломают друг другу конечности, душат, подбирают окурки у забора. И им нахрен не сдалось сочувствие и любовь. Они гогочут и только выманивают деньги и ништяки. Они колются, нюхают, беременеют в 12 лет. Убегают специально к дальнобоям и бомжам, чтобы тра#хаться за еду. Они не хотят, чтобы их забрали. Они хотят взять свою жилплощадь и деньги у государства и продолжать наркоманить. Их нельзя спасти и их нельзя любить. У тех, кого забрали и вернули, больше нет шанса. Ребёнка можно только забрать и увезти далеко-далеко. Годами лечить и десятилетиями завоёвывать доверие. Они сломанные. Они звери.
Мой муж редкое исключение. Не верьте жалостливой социальной рекламе. В детдомах нет беззащитных ангелочков, ждущих любви.