Що тобі треба, скотина, я зайнятий
Я была молода, глупа и жаждала эффектной романтики, как в фильмах. Удалось скопить на отпуск в Париже. Тщательно готовилась к этой поездке и аж два месяца облизывала каждый разговорник и самоучитель. Не очень-то у меня получалось. Но в воображении я уже встретила шикарного француза у самой Эйфелевой башни. Он поражался моему чудному французскому, удивлялся, что я из России, и клялся забрать меня к себе в домик в Провансе. Пожалуйста, оставьте без комментариев данные фантазии. Да, я была такой дурой в двадцать.
Долгожданный перелёт, и я во Франции. Париж! Сена! Башня! Расфуфыренная и прекрасная я. И просто куча грузинов, арабов и негров. К такому жизнь меня не готовила. Толпы красавцев, жаждущих моей любви и девичьей нежности, не наблюдалось. Да и сами парижане (те, которые не арабы) оказались позауряднее российских алкашей. Разочрованию не было предела. И тут я вижу ЕГО… Ну просто мечта, а не мужчина. Он шёл прямо ко мне. А когда действительно подошёл, я чуть не описалась от страха и восторга.
Красавец-принц заговорил со мной на неимоверно корявом французском. Это потом я поняла, что французский у него так себе. А в тот конкретный момент это был интересный прованский акцент. И вот сидим мы вечером в приличном заведении, курлыкаем. Спутник мой выдаёт перлы из разговорников, я не отстаю: надо же создать образ идеальной девушки. Моему не местному происхождению он должен непременно удивиться. Вдруг у спутника звонит телефон, он извиняется и поднимает трубку. Звучит чудное «Що тобі треба, скотина, я зайнятий. Приїду, тоді й вирішу». Я на секунду выпадаю из реальности. Так, если принц не совсем тот, что представлялся в мечтах, это громадный облом. Но это ещё не самое страшное, что не француз, самое страшное, что соотечественник. Теперь тем более в грязь лицом нельзя упасть. Перед нашим нужно держать марку. Мусье кладёт трубку и обращает ко мне свой взгляд. И тут понеслось...
Поняв, что спутник во французском такой же «эшкеребе, нащайника» как и я, я начала вся аж исходить пламенными речами на парыжском диалекте. Несла чушь ну абсолютно всякую, главное, чтобы звучало красиво, а что слов таких нет — неважно. В общем выходило как с иностранными песнями в детстве. Между делом поинтересовалась у мужчины о его происхождении. Он оказался из Луганска. И тут я вся из себя королева театра: «Ооо! Я немножько панимать по вашиму языку! Он очень красьиф. Я не очень хорошо фладьею им, это мой третьий инастранный!». Молодец аж влюбился. Признаться, я бы и сама в себя влюбилась. А то куда ж такой красоте внеземной французской да с тремя языками деваться? Сокровище я, не иначе.
И тут принесли устриц. К этим молюскообразным в дополнение шли специальные приборы для открывания. Мой мужчина сначала решил воспользоваться простым ножом, но я выдала корявенькое «сатупиться» и решила преподать урок манер высокого общества. Засунуть бы мой язык туда, откуда руки растут, и всё бы обошлось. Но прибор соскочил и упал. Я в миг покраснела, засмущалась и быстро наклонилась, чтобы поднять. Так быстро, что со всего размаху вписалась головой в стол. И под скулёж на чистейшем русском «айййй, бл№%!ть» чуть не сползла под стол. И только потом поняла, что натворила. Спутник мой слегка побелел и растерялся с банальной помощью своей на голову пришибленной даме. Меня смерили просто неимоверно красноречивым взглядом.
Выскочила я, значит, из кафешки и бегом в гостиницу. С красными как у помидора щеками прозвонила ресепшн и попросила помощи с местными цирюльнями. Девушка, говорившая по русски, записала меня. В тот день я впервые покрасилась и остригла волосы под каре. Оставшийся отпуск тусовалась по улочкам и милым булочным, стараясь не соваться в центры скопления туристов.