Скалка как оружие свободы

Родители развелись, когда мне было восемь лет. Папа постоянно бил маму, но она решилась на развод после того раза, как я за неё вступился.

У меня в голове тогда переклинило. Очень чётко помню тот день, когда папа замахнулся на маму скалкой и со всей силы ударил её наотмашь. Меня так захлестнуло гневом, что я вырвал у него эту скалку и сам его ею забил до крови и синяков.

Сейчас я понимаю, что это был просто бешеный выброс адреналина. Потому что восьмилетний пацан не может в обычном состоянии ТАК избить взрослого мужика. Но отец тогда тоже не ожидал подобного, и это сыграло мне на руку.

Я бил его и не чувствовал, как стёр собственные руки об дерево, как сам локтями и костяшками задевал стол, кухонный гарнитур пока замахивался. Я сломал ему пальцы и чуть не проломил череп. Он закрывался, жался к полу, плакал, что-то говорил. А я просто бил.

Наносил удар за ударом, со всей силы, с невероятной яростью, и даже не чувствовал усталости. Меня не отпускало, мама не смогла оттащить. Я бил его, пока он не сжался в комок, тихо скуля. А потом я очень спокойно ушёл в комнату и сел на кровать.

За окном было лето. Очень солнечный день, пели птицы. Я смотрел на деревья и чувствовал полное умиротворение. Мама тихо собрала наши вещи и мы уехали к бабушке. Больше мы с отцом не виделись.

Развелись они быстро, и, несмотря на то, что мы никак не контактировали, о его новых браках знали. Бабушка рассказывала. Он женился ещё четыре раза. Три его жены приходили к нам и просили переночевать.

Он избивал их. Знаете чем? Скалками. Это было его любимое оружие. От души отрывался на беззащитных женщинах. В случае с мамой он чаще обходился руками. Но, видимо, после моего приступа ярости, распробовал болевые ощущения от куска дерева и пристрастился к такому методу.

Девушки приходили с разбитыми лицами и огромными гематомами. Четвёртая жена ушла от него раньше, чем он успел её покалечить. Не знаю почему, но женщины к нему постоянно липли. Он женился бы и избивал их снова. Но у бабушки в том доме, где мы раньше жили, и где остался жить отец, осталась хорошая подруга. Она следила за отцом и его новыми женщинами и предупреждала их. Они успевали сбегать раньше, чем доходило до рукоприкладства.

Сейчас он пропал, и нам о нём ничего неизвестно. Кроме нас у него нет родственников, поэтому о пропаже никто в милицию не сообщал. Его не ищут, а нам всё равно. Если он сдох где-то, так даже лучше.