В дверь ломятся? — Ну пойди посторожи

У меня очень жалостливая мама: она всегда старается всем помочь, и практически в 90% случаев — себе в ущерб. Однажды она подружилась с соседкой, которая жила очень бедно и могла себе позволить снимать только ту квартиру, которая находилась в соседнем дворе в девяносто пятом доме.

Девяносто пятый был известен тем, что там живут несколько семей алкашей и наркоманы, поэтому почти все остальные "коренные" жильцы дома постарались съехать оттуда, а квартиры сдавать за небольшие деньги. За эти небольшие деньги жильё арендовали такие же алкаши или цыгане.

Мама, сблизившись с той соседкой из девяносто пятого, от всей души сочувствовала ей, плакала дома на кухне, когда пересказывала мне все ужасы жизни с соседями-наркоманами. А мне было не очень-то интересно, потому что пацаны в 14 не любят слушать про чужие драмы.

Но у соседки была дочка десяти лет, которая однажды позвонила моей маме (речь не о девяностых, когда мобильников не было, события происходили четыре года назад), сказала, что ей в дверь долбится кто-то, выламывает ручку и кричит матом. До своей мамы она дозвониться не могла, как выяснилось позже, у неё просто разрядился телефон, поэтому позвонила моей. Моя же мама, находясь на работе, позвонила мне и попросила пойти к дочери той соседки, посидеть с ней, потому что ей страшно одной дома.

Я без вопросов, не чуя подвоха, пошёл в девяносто пятый. Спокойно поднялся на этаж, зашёл в квартиру, никто мне не помешал, на лестничной площадке тоже никого не было. Я тогда и не знал, что кто-то должен быть. Спокойно зашёл, девочка мне открыла, мы уселись на диване и стали болтать. Мне было четырнадцать, но я ладил и с младшими, и с девочками, так что общий язык нашли.

Мама позвонила, спросила, на месте ли я, попросила посидеть с девочкой до возвращения её мамы, а сама в это время поехала за соседкой к ней на работу.

Какое-то время мы сидели спокойно, а потом в дверь стали ломиться. Мужской голос орал, грозился убить, если не впустим. Дверь ходила ходуном, странно, что петли такое выдержали, потому что они уже были расшатаны по самое не горюй. Потом всё стихло на полминуты, и мы сидели прислушивались и молчали.

Когда подумали, что уже всё, на цыпочках пошли к двери, чтобы послушать, ушёл ли тот человек. Когда мы вышли в коридор, в дверь снова долбанули. Глухой удар снизу — ногой пытался. Потом сверху, но чем-то твёрдым и тяжёлым, я думал, что какая-то железная арматура, но звук был прямо плотный, как будто чем-то большим и объёмным били. Потом крики чьи-то ещё.

Я не стал тупить дальше, хотя до этого стоял и в страхе смотрел на дверь, позвонил в полицию. Полицейские на этот адрес уже даже не особо реагировали, но видимо тот факт, что позвонил ребёнок, не позволил им не приехать.

Пока они ехали, мы с девочкой стояли и слушали голоса за дверью. Они резко стихли, было слышно, что ушли наверх, а потом хлопнула дверь. А потом возня, звуки падения. И весь этот шум удалился вниз, вон из подъезда. Полиция приехала через 10 минут, наши матери — через час.

К вечеру стало известно, что алкаш с верхнего этажа перепутал двери и ломился не туда. Решил, что сожитель ему не открывает, разозлился, попытался выломать дверь, не смог, вышел за добавкой в ларёк. Видимо, в тот самый промежуток я и пришёл. Потом он вернулся и снова попытался попасть в квартиру. А потом его друг пришёл в подъезд и попытался донести до того, что это не та дверь. Они поругались, второй алкаш повёл друга наверх показать, что их дверь не заперта, а потом они подрались, скатились вниз, на улице повалялись в луже и пошли мириться (снова в ларёк).

Перепугнные мамы нас обнимали и гладили по головам, а у меня был и остаётся вопрос: моя-то о чём думала? Отправить четырнадцатилетнего пацана в самый криминальный дом района по звонку девочки, утверждающей, что к ней в дверь ломятся. Потрясающая женщина, уверен, если бы она познакомилась с кем-то, у кого ребёнок пропал, то отдала бы меня тем людям взамен в качестве утешения.