Задушил ради моего блага

В этом году мой отец мог бы выйти из тюрьмы, где отсидел бы за убийство. Но он там не сидел. Я расскажу, как всё было.

У нас в семье было двое детей: я и старшая сестра. Из нас двоих я была тем самым ребёнком, которого называли "оторви и выбрось". Родители воспитывали нас как людей, которые непременно должны добиться в жизни всего самого наилучшего. И ничего плохого в таком воспитании нет, кроме того факта, что перед моими глазами всегда был пример старшей сестры.

Это всегда сложно: пытаться соответствовать каким-то стандартам, когда рядом уже более успешный человек. Её хвалили больше, её уважали больше, её, наверное, даже любили больше. И что бы я ни делала, всего было недостаточно.

Я с самого детства не дотягивала до уровня сестры. И плевать, что она старше, и ей проще делать многие вещи. Не было такого, чтобы я пыталась из кожи вон лезть, чтобы превзойти сестру. А родители создали именно соревновательные условия. Я просто всегда старалась в меру собственных сил.

Детский мозг рассуждал, что если я попробую обойти сестрёнку, она решит, что я пытаюсь её унизить. А я её очень любила. И в какой-то момент решила, что пусть уж нас лучше совсем не сравнивают. Пусть её успехи не ставятся в пример, а мои достижения — под сомнение. Даже тогда, когда мне было обидно, обижаться на саму сестру не получалось. Я всегда думала, что ей и самой нелегко стараться быть хорошей и лучшей во всём.

И уже в начальной школе я решила, что надо развиваться в иной плоскости: в хулиганстве. Да, не в искусство я пошла, потому что ту нишу тоже заняла сестра. Я стала учиться отвратительно. Но при этом старалась просто получать плохие оценки. А сама внимательно читала книжки и учила всё, что было нужно по программе и даже сверх неё.

В средней школе просиживала вечера в школьной библиотеке, а родители искали меня по наркопритонам. На их удивление я всегда приходила домой трезвой и вменяемой. Но старалась выглядеть раздолбайкой и нелюдимой. В юности меня не обошла стороной страсть к поэзии. Но это своё увлечение я скрывала всеми немыслимыми способами.

Когда сестра поступила в университет, жить стало абсолютно невыносимо. Мне постоянно капали на мозг тем, что я с моим отношением к жизни, ничего не добьюсь. И в одиннадцатом классе впервые дошло до рукоприкладства.

Меня стали бить. Отец. Бить и читать нотации. Бить и заставлять учиться. А я и так всё знала и умела. Просто оценки были нарочно "некомильфо".

Кровоподтёки, вырванные волосы, выбитый зуб, полосы от скакалки.

И в октябре я встретила парня. Чуть за двадцать, поэт, музыкант, гитарист, тонкая натура. Я впервые влюбилась. И влюбилась по уши. Пропадала у него в съёмном клоповнике, восторгалась его стихами. И это было то самое чувство, будто в омут с головою. С ним было спокойно и тепло. Дома ждали побои и крики.

Старшая сестра дипломатично устранялась в свою комнату, чтобы не смотреть, как меня бьют, и не встрять случайно. Уже намного позже она рассказала мне, что у неё разрывалось сердце, и она пыталась говорить с родителями. Но они её не слушали. Я думаю, она правильно делала, что не лезла. Я бы не изменилась, а ей бы перепало ни за что.

Едва я закончила школу, я сбежала к своему музыканту. Родители пытались меня вернуть домой и образумить, но я уже не хотела возвращаться в то место, которое раньше было моим домом.

Долго эта моя влюблённость в романтический образ своего музыканта не продлилась. Я увидела, что человек, к которому я сбежала от жестокого мира, ребёнок. Что он безответственен, не работает, не видит себя никем, кроме короля сцены.

Я понимала, что стихи у него весьма посредственные. Это раньше, на фоне острой боли от происходящего дома, я воспринимала их как нечто необыкновенное. Но... глаза мои открылись. Возвращаться же я всё равно не хотела. И в последний момент запрыгнула в отбывающий поезд: сдала вступительные экзамены.

Училась и работала, чтобы было, на что жить. Потому что получки с концертов моего музыканта были уходяще-приходящими. Родителям и сестре я не сказала, что поступила в университет. Раньше имела неосторожность поделиться с сестрой информацией о месте работы. А потом меня стали стеречь там у порога родители. Пара сцен таскания за волосы перед посетителями и персоналом, — и пришлось уволиться. Не могла выносить их жалостливые взгляды. Я в порядке. Не надо меня жалеть.

Весной, перед второй в моей жизни сессией, отец сорвался с цепи. Он выследил меня каким-то образом и пытался силком утащить домой. Мне ничего не оставалось, кроме как отбиваться. Он кричал, что я гроблю свою жизнь с никому не нужным разгильдяем, что умру в этом клоповнике. Что я обязана вернуться домой, и они — родители — устроят мою жизнь нормально.

А я знала, что меня продолжат бить. И сказала, что не вернусь. Что останусь со своим беспреспективным музыкантом и выйду за него замуж. Конечно, я не собиралась под венец. К тому времени мой дорогой уже начал употреблять совсем нелёгкие вещества. Да я его уже давно и не любила. Просто он был моей крышей и возможностью жить относительно спокойно. Я давала то что ему нужно, а он делился матрацем и не бил меня. Этого было достаточно.

Отец же не принял моего решения. Он заявился в нашу съёмную комнату, когда меня не было дома и позвал парня на улицу "поговорить с глазу на глаз". Соседи рассказывали. А потом просто задушил его во дворе. "Ради моего блага".

Дело шло не долго. Но отца не посадили. Ему поставили шизофрению и положили в лечебницу.

Сестра спрашивала, не жалею ли я. Я сначала не поняла, про что она. Оказалось, она посчитала, что если бы я не сказала отцу, что собираюсь замуж за того музыканта, он был бы жив. А я не считаю, что нужно брать на себя ответственность за дела, совершённые шизофреником.

Мама, конечно, убивалась. Но в стационаре отца напичкали таблетками и выпустили через два года. Сейчас он обязан каждые полгода лежать в клинике несколько недель, чтобы врачи контролировали и купировали его приступы агрессии. А в остальное время он продолжает коммуницировать с социумом как и раньше. И мама любит его не меньше. Не знаю, что там на уме у сестры. Но после её вопроса о том, не чувствую ли я себя виноватой, я поняла, что она никогда не была на моей стороне. А вообще у меня всё хорошо. И учёбу закончила, и работу нашла. И вполне себе не пропала по жизни.