жестокость

Ох ребята, ооохх, я не знаю, как мне проораться и не убить сейчас кого-нибудь. Я мужчина. Последние пять лет растил волосы. Специально. Витамины покупал, ухаживал, в зал ещё ходил, чтобы подкачаться. Всё для того, чтобы быть моделью.

Я росла папиной любимой принцессой. Была прямо девочка-девочка: всегда красивая, прилежная, послушная, в платьицах. Училась на пятёрки и пятёрки с плюсом, за всю школу ни одного замечания в дневнике. Когда стала постарше всегда максимум в восемь вечера была дома. Короче говоря, была очень и очень послушным ребёнком, которого было попросту не за что ругать и наказывать. Так я не знала ни единого дня воспитательных лишений, огромных, по детским меркам.

Дома творится кошмар. Мать с отцом развелись, потому что немножко психи. Я осталась с бабушкой, пока они оба устраивали свою жизнь. Бабка лупила нещадно и особенно любила давать мне пощёчины. Она была повёрнутая на боге и на церкви. И если я вела себя не как старая дева и послушница в монастыре, она меня наказывала.

А дед был героем? — Был-был...

Если медицина признаёт шизофрению у сына, то мать не признаёт медицину.